[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Исходным толчком драматических событий в Петербурге послужило пришедшее 27 ноября 1825 года неожиданное известие о смерти в Таганроге императора Александра I. Оно потрясло всех. 48-летний государь был здоров, бодр, и поэтому поползли слухи, что его отравили. Император завещал престол не старшему из своих братьев Константину, а среднему — Николаю. Александр был вынужден нарушить павловский закон о престолонаследии, потому что Константин Павлович, находившийся постоянно в Варшаве, категорически отказывался вступать на престол. Однако кроме близких, о новом завещании почти никто не знал, а сам Николай был убежден, что новым императором будет его старший брат Константин. Он первый присягнул Константину в дворцовой церкви, а следом присягнула вся столица и войска. Лишь через несколько дней из Варшавы пришло официальное отречение Константина, и только тогда Николай смог законно занять вакантный престол. На 14 декабря была назначена переприсяга гвардии гарнизона уже новому императору Николаю I. Затянувшимся междуцарствием решили воспользоваться те, кого потом назовут декабристами. Надо сказать, что это междуцарствие застало революционеров так же внезапно, как и все общество. Причем они были на стадии выработки согласования своих программ. Декабристы еще не были готовы к вооруженному выступлению, и возможно, и не собирались брать в руки оружие. Не было единства между Северным Петербургским и Южным обществом декабристов, которым руководил полковник Павел Пестель. И все же северяне, собравшись на квартире поэта Рылеева, что у Синего моста, решили выступить в момент приведения армии к переприсяге Николаю I. Начатый рано утром 14 декабря мятеж сопровождался серьезными просчетами организаторов. Они опоздали вывести все верные им части из казарм на Сенатскую площадь и построили только свой главный полк, Московский, в каре возле памятника Петру Великому. Но они не проявили необходимой решительности, согласованности, что-то тянули, ждали руководителя, так называемого диктатора, который так и не явился из своей квартиры на площади. Долго медлили и в стане Николая Павловича. Как человек неопытный, он колебался. И не только это. Говоря об истории рокового противостояния, нужно помнить, что все участники этих событий были между собой знакомы. Они были друг другу товарищи, друзья, братья по оружию, и никто поначалу не хотел проливать кровь своих братьев. Ни мятежники, ни правительственные войска. Вот примечательный отрывок из воспоминаний декабриста Розена. Он пишет, что три роты гренадерского полка, примкнувшие к восстанию, перебежали через покрытую льдом Неву и вошли во внутренний двор Зимнего дворца, где стояли верные Николаю войска. «Комендант Башутский похвалил усердие гренадеров на защите престола, но люди, заметив свою ошибку, закричали «Не наши!», и повернув полукружьем около двора, вышли из дворца, прошли мимо государя, спросившего их: «Куда вы? Если за меня, то направо, если нет, то налево!» Кто-то сказал: «Налево!» и все побежали на Сенатскую площадь врассыпную и были помещены внутри каре Московского полка». Вообще, нет учебника истории России, в котором бы не воспроизводили акварель Карла Ивановича Кольмана. Это понятно. Такое важное событие XIX века, как мятеж на Сенатской площади, вообще не имеет иконографии, кроме разве портретов, да и то позднейших участников событий. Кольман изобразил на картине самый важный трагический момент 14 декабря — начало артиллерийского обстрела каре мятежников из трех пушек, которые были поставлены на прямую наводку со стороны Адмиралтейского проспекта. До этого момента ситуация на площади была крайне неустойчива. Как известно, выступление декабристов было полной неожиданностью для молодого императора Николая. Он впоследствии писал, что был в Зимнем, «и весть о выступлении Московского полка меня поразила, как громом». Но при этом, надо сказать, что государь не растерялся и дал указ срочно привести к дворцу кавалергардов и преображенцев. Между тем, пространство Адмиралтейской площади вокруг Сенатской — а там в это время строили Исаакиевский собор — стало заполняться народом, который был движим как любопытством, так и явными симпатиями к мятежникам. Как раз в этот момент Николай во главе первого батальона Преображенского полка подходил к Сенатской площади. Он вспоминал, что когда сообщили, что подошли преображенцы, через толпу двинулся к солдатам, которых спросил: «Готовы ли они идти за мной, куда велю, получил в ответ громкое молодецкое: Рады стараться! — минута единственная в моей жизни; никакая кисть не изобразит стройную и спокойную наружность сего именно первого батальона в свете, в столь критическую минуту. Скомандовав по-тогдашнему: «К атаке в колонну, первый и восьмой взводы в полоборота налево и направо!», повел я батальон левым плечом вперед мимо заборов... к углу Адмиралтейского бульвара. Тут узнав, что ружья не заряжены, велел батальону остановиться и зарядить ружья. Тогда же привели мне лошадь...» Михаил Бестужев, бывший в каре мятежник, видел это со своей позиции так: «Первые, кого мы увидели, были конногвардейцы, которые справа по три тихо приближались, держась близко к Адмиралтейскому бульвару, и повернув направо, выстроились тылом к Адмиралтейству и правым флангом к Неве. Потом показались преображенцы, подвигавшиеся от Дворцовой площади с артиллерией впереди...» Было видно, что войска, верные Николаю, действуют по определенному плану. Они постепенно окружали мятежников со всех сторон. Семеновцы встали вдоль Конногвардейского манежа, павловцы закупорили Галерную улицу, измайловцы прикрыли начало Вознесенского проспекта и стали также у стройки дома Лобанова-Ростовского. Затем стоявшие возле здания Адмиралтейства конногвардейцы, точнее, один эскадрон полка, пошли в атаку на каре. Но на дворе была гололедица, дистанции для разгона кавалерии явно не хватало, да и желания лезть на штыки у них не было. К тому же из стоявших вокруг площади народных толп в них полетел град камней и поленьев. Словом, конногвардейцы повернули обратно. Без успеха атаковали за ними каре и кавалергарды. Их белые портупеи видны на картине Кольмана. Но затем наступила пауза. Оказалось, что у пушек нет зарядов, их привезли только через несколько часов. Все это время мятежники что-то ждали. Войска стояли друг против друга, причем даже к мятежникам прорвался гвардейский экипаж. Моряки. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [НЕТ ЗВУКА]
