Мне хотелось бы в этом эпизоде сказать несколько слов об особенностях регулирования банков и банковской деятельности у нас в стране, в России. Россия является частью большого, глобального финансового рынка, и в этом смысле российские финансовые институты и российские банки, безусловно, подвержены тем же проблемам, которым подвержены банки во всем мире, и необходимость регулирования поэтому здесь также присутствует. И надо сказать, что поскольку российская банковская система достаточно молодая, она развивается менее тридцати лет, то прогресс, который достигнут на этом пути, очень велик. Я упоминал в конце прошлой недели о специфике депозитного кредитования в России и сейчас хотел бы сказать о следующем: что внедрение рассмотренных нами только что инструкций и требований базельских соглашений идет в России полным ходом. В материалах к этому курсу есть ссылка на специальный обзор, сделанный компанией Ernst & Young, которая описала, как в последние годы планируется подробно, поэтапно, пошагово внедрять Базель III. И в этом смысле я могу только поприветствовать усилия российских регуляторов, в первую очередь Банка России, в том, что он предпринимает достаточно активные действия в этом направлении. Однако в России есть важная специфическая черта, которая делает регулирование в каком-то смысле еще более важным и затрагивает те области, которые на Западе встречаются редко. Я веду речь о том, что у нас, к сожалению, в банковском секторе за вот эти 25 с небольшим лет накопилось большое количество проблем, которые требуют активных и часто жестких действий со стороны регуляторов. О чем идет речь? Мы, рассматривая регулирование в западном мире, как правило, не касались ситуаций вопиющих, когда владельцы банков, проводя широкомасштабную рекламную кампанию, собирают со вкладчиков деньги, обещают им «золотые горы», иногда даже предлагают им депозитное страхование, а потом, вместо того, чтобы эти деньги вкладывать в какие-то проекты, то есть давать взаймы и вести нормальную банковскую деятельность, они либо используют их для мутных спекулятивных операций, либо просто элементарно забирают себе, выводят и пытаются скрыться, скажем, за границей. То есть занимаются откровенно мошеннической деятельностью. Как правило, это происходит не так примитивно, и что самое неприятное, что в большинстве случаев начинается все с более или менее нормальной деятельности, но потом искушение передавливает, и постепенно возникают чисто, если угодно, преступные схемы, которые на самом деле приводят к потенциальному ущербу для большого количества вкладчиков, и, в случае, если эти банки застрахованы государством, то и для государства тоже. Вы скажете: как так получилось, что люди могут так себя вести? Опять же хочу вам напомнить, что у нас развитие всех рынков в России, в том числе и финансового, происходит значительно более быстрыми темпами, чем это происходило в других странах. Мы за 25 с небольшим лет достигли уровня развития достаточно продвинутого, и здесь надо сказать, что это достижение. Но, как часто бывает, какие-то вещи еще не «устаканились», и при этом открывается поле для людей, которые, как известно, изобретательны, и пытаются использовать это для своей выгоды. Неприятная ситуация состоит в двух вещах: если такие преступные действия были бы очень масштабными, то, во-первых, это приносит прямой материальный ущерб государству, потому что застрахованным вкладчикам надо выплачивать компенсации за те на сегодня 1 миллион 400 тысяч рублей, на которые каждый вклад застрахован. Это одна крайне неприятная, чисто материальная, сторона. Но есть и другая, еще более опасная сторона. Если бы регуляторы не предпринимали жестких действий в отношении банков, которые позволяют себе вести себя неправильно, мошеннически и преступно, то что подумают вкладчики? Они подумают, что на самом деле государству, по большому счету, все равно, и поэтому общее доверие к банковской системе будет подорвано. Я хочу обратить ваше внимание, что доверие к рынку и капиталу у нас в стране и так невысокое. И у нас уже в новое время происходили фундаментальные кризисы: был банковский кризис 1994 года, был масштабный экономический и финансовый кризис 1998 года, были разнообразные громкие истории уже и в 2000-е годы. Поэтому, грубо говоря, допустить того, чтобы граждане, которые только-только более или менее поверили в то, что банковская система в стране функционирует нормально, и вместо того чтобы совершать кучу операций за наличные деньги вне банковского сектора, то есть, в общем-то, поступать методами «устаревшими», чтобы не сказать «методами каменного века», я уж не говорю о том, что это выводит значительную часть деятельности финансовых рынков за сферу надзора, в так называемую «серую» область, что само по себе не очень хорошо. И как только более или менее все стало налаживаться, вдруг, раз за разом, выясняются какие-то крупномасштабные скандальные истории. Вот здесь я в очередной раз должен заявить, что действия Банка России, которые были весьма жесткими и продолжаются, — вы часто слышите по радио или в Интернете, что сегодня Банк России отозвал лицензию у такого-то банка, у такого-то банка и у такого-то, — и эта практика ведется уже не менее полутора лет, насколько я помню, и происходит это еженедельно. Спрашивается: что хорошего в том, что у банков отнимают лицензии? И что получается: что вкладчики их должны быть компенсированы за счет федерального страхования, а более крупные вкладчики теряют деньги, потому что если у вас вклад не на 1 миллион 400 тысяч, а на большую сумму, то, ясное дело, что вы, вообще говоря, их теряете. Вы остаетесь держателем претензий, но, как правило, в таких банках нет остаточных активов, и когда они расчищаются и банкротятся, то никому ничего не остается. Смотрите, здесь выбрано меньшее из зол. Если бы у нас с вами регуляторы российские и Банк России не делали этого, то проблемы в эти банках этих только бы накапливались. Ничего вам не напоминает? Буквально два эпизода назад мы рассуждали о том, как накопление этих проблем и отсутствие жесткой реакции на них привело к масштабному счету за кризис S&L в 80-е годы. Мы многому научились. Часто банкиров и финансистов обвиняют в том, что они никогда ничему не учатся и заботятся только о своей выгоде и о снижении своего риска и перекладывании его на других, это не совсем так. Наши регуляторы многому научились на ошибках других, и, проводя эту достаточно жесткую деятельность, постоянно занимаются расчисткой российской банковской системы. Да, действительно, нам, может быть, не нужно так много, у нас несколько сотен банков в России, если значительная часть из них на самом деле занимается только проектами, которые, в конечном счете, не вносят никакого вклада в стабильность финансовой системы. Так что мы должны признать, что жесткие действия Банка России могут свидетельствовать о том, что тема регулирования нашими российскими регуляторами воспринимается и понимается достаточно глубоко, долгосрочно и достаточно правильно, если хотите. Я, может быть, не вправе давать такие категоричные оценки, но с моей точки зрения это безусловно правильная, осмысленная и, главное, деятельность, которая направлена на снижение текущего и потенциального ущерба от вопиющих проявлений moral hazard на уровне российской банковской системы.
