Еще одним понятием, соотносимым с правосубъектом, является понятие контролирующего лица. В нашем российском законодательстве оно появилось относительно недавно. Тем не менее, на сегодняшний день мы можем встретить понятие контролирующего лица в разных законах. Оно есть в Законе "О рынке ценных бумаг", в Законе "О банкротстве", в Законе "Об акционерных обществах", Законе "Об обществах с ограниченной ответственностью". Причем каждый закон давал своеобразное, свое понятие контролирующего лица, хотя по-моему мнению должно быть одно понятие контролирующего лица, которое формируется в корпоративном праве. И в качестве критерия, при помощи которого мы формулируем это понятие, является такой довольно оценочной подход, то есть способность этого лица определять решение другого субъекта. То есть понятие контроля, контролирования предполагает вот это влияние, воздействие, причем судебная практика несколько раз подчеркивала, что важно не только установить возможность такого влияния, но важно подчеркнуть, что такое влияние было физически осуществлено. Поэтому когда мы рассматриваем контролирующее лицо, есть общий подход и общее понятие. В качестве такого общего подхода, кроме указанной возможности оказывать влияние, мы рассматриваем еще также юридические конструкции, посредством которых обеспечено это влияние. Такие юридические конструкции могут выглядеть в виде, например, акционерного соглашения, которое дает право на принятие решения, либо в виде 50 процентов голосов в определенном органе управления, скажем, в том же коллегиальном органе. То есть мы фиксируем на первой стадии, что лицо обладает такими полномочиями и такой возможностью. Об этом говорится в Статье 45 Закона "Об акционерных обществах" и вы можете ее изучить дополнительно. Наиболее значима эта категория контролирующего лица является в институте банкротства. Естественно, когда мы банкротим какого-то хозяйствующего субъекта, имущество чаще всего не хватает и нам необходимо найти еще какой-то источник удовлетворения требований кредиторов. Поэтому в банкротном законодательстве в Статье 61 понятие контролирующего лица дано наиболее четко и полно. В качестве контролирующего лица субъекта банкрота рассматривается ее директор, прежде всего, компании должника, что понятно, он же управлял этим субъектом, поэтому он должен как-то отвечать за результаты. Затем в качестве такого лица рассматривается то лицо, которое самостоятельно, или с помощью других лиц могло распоряжаться 50 процентами акций. Затем, принимало участие в назначении директора лица, либо извлекла выгоду из недобросовестного поведения директора. Как видим, случаев, когда контролирующие лицо признается дополнительной конструкцией нашего субъекта, достаточно много. Понятия контролирующего лица расширяются иногда не вполне законно, с чем мы можем встретиться. Посмотрите, пожалуйста, на слайд. Здесь приводится письмо налоговой службы. Я сейчас абстрагируюсь от того, что письмо не является нормативно-правовым актом. Мы просто посмотрим по содержанию, как предлагают налоговые органы рассматривать понятие контролирующего лица. И смотрите, что нам говорит налоговая служба. Она говорит, что в качестве такого основания признания контролирующим могут быть любые другие основания, в том числе неформальные отношения с директором или учредителем какого-либо юридического лица. В качестве таких неформальных отношений налоговая служба предлагает рассматривать очень широкий круг оснований, например: проживание в гражданском браке, что кое как можно еще понять, или, например, совместная служба в армии или гражданская служба, что уже вызывает очень много вопросов. Ну а уж совсем непонятно, например, такое основание, как обучение в одной группе. То есть если, например, вы когда-то вместе с кем-то учились лет 20 или 10 назад, то вы будете рассматриваться как зависимые люди, потому что вы вместе когда-то учились, были однокурсниками, одноклассниками или кем-либо еще. Правда, на слушателей программы Coursera это не распространяется. Тем не менее, вот такое широкое толкование зависимости может применяться на практике, и для борьбы с этим расширением понятия контролирующего лица надо применять разные критерии. Первый критерий — это ненадлежащая форма нашего письма, которое издала налоговая служба. Кроме, собственно, контролирующего лица, в нашем праве появился еще один институт, заимствованный с западной доктрины — это понятие корпоративной вуали, или лучше сказать в русском контексте, лишение корпоративного иммунитета. В российской правовой литературе используется очень много понятий: снятие корпоративной вуали, проникновение за корпоративную вуаль. Вы видите на слайде перечень терминов и авторов этих терминов. Мне больше всего нравится термин, который использовала Аристова, лишение корпоративного иммунитета. Смотрите, с чем это связано? Все очень просто. Мы когда создаем какой-то субъект или юридическое лицо, передаем ему часть своего имущества и таким образом мы отгараживаемся от созданного субъекта, не принимая на себя дополнительные риски, кроме риска утраты переданного имущества. Но в некоторых случаях возможна ситуация, когда вот это лицо, передавшее имущество, диктовало определенные условия. И есть смысл тогда обратиться к нему с соответствующим требованием. Но таким образом мы, по существу, разрушаем юридическое лицо. Мы его игнорируем. Мы говорим: мы доберемся до конечного бенефициара. Сейчас это, кстати, стало очень модной теорией, мы во всем ищем конечного бенефициара, кому это выгодно. Сама же доктрина корпоративной вуали, или снятие корпоративной вуали, заключается в том, что в некоторых, я подчеркну еще раз, исключительных случаях суды могут игнорировать вот эту самостоятельную правосубъектность компании и обращаться к материнской компании или к учредителем, требуя удовлетворения тех или иных претензий и исков. Вот этот термин "исключительность" возник в западной доктрине. Вообще самой доктрине примерно лет 100. За эти 100 лет в английском, в американском праве сформировался перечень типичных ситуаций, в которых возможно снятие корпоративной вуали. Перечень этот разный в разных странах. В нашем российском праве лишение корпоративного иммунитета в судебной практике сложилось по шести позициям. Первая позиция состоит в том, что бенефициарный собственник может оспаривать решение общего собрания акционеров, что, строго говоря, не вызывает никаких возражений. Вторая ситуация, когда прибегают к лишению корпоративного иммунитета, возникает в случае раздела имущества супругов. То есть если супруги разводятся, а, скажем, у супруга есть еще юридическое лицо, созданное им, например, единолично, то возможна ситуация, когда суд вынесет решение о разделе того имущества, которое, казалось бы, принадлежит другому юридическому лицу. Тезис спорный, но практика состоялась. Третья ситуация — это дела о банкротстве. Это наиболее бесспорный вариант, поскольку в этом случае речь идет о защите прав значительного количества кредиторов. Точно такой же тезис, как мне кажется вполне симпатичным, — это тезис о привлечении к ответственности материнского общества по обязательствам дочерних обществ. Представьте себе, что существует какое-то крупное, большое акционерное общество, которое создает 10, 20, сколько угодно обществ с ограниченной ответственностью, в которых оно является стопроцентным собственником. Эти дочерние общества самостоятельны? Это самостоятельные субъекты? Думается, что нет. Что их поведение в значительной части определяется материнской компанией. Поэтому на эту материнскую компанию целесообразно в отдельных случаях обращать взыскание. Точно так же решение корпоративного иммунитета применяется в случаях привлечения должника к субсидидиарной ответственности, когда это прямо предусмотрено законом. Ну и еще последняя ситуация, которая сложилась на сегодня в судебной практике, — это признание заключенного договора недействительным. Если этот заключенный договор принимался или заключался по воле другого субъекта, то этот субъект должен отвечать. Итак, мы с вами обсудили еще два института, которые в российском праве обслуживают этого консолидирующего субъекта — это контролирующее лицо, которое складывается у нас в практике и снятие корпоративной вуали, или лишения корпоративного иммунитета, которое, подчеркну еще раз, должно применяться в исключительных случаях.
