[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА] Здравствуйте,
уважаемые слушатели!
Сейчас мы поговорим об основных направлениях правового
регулирования Интернета.
Признаюсь честно, сложно удержаться от искушения и не вспомнить в этом контексте
название первого исторического
эпизода «Звездных Войн» — «Новая надежда», эпизод IV.
К чему эта метафора?
Интернет сейчас в плане своего правового
регулирования находится в исторических масштабах на самых первых порах.
В то же время многие проблемы правового регулирования в той или иной
степени были известны уже давно.
Также и эпизод IV, который фактически был снят первым,
но потом помещен в более широкий поток предшествующих событий.
Так, по сути,
может произойти и с развитием основных подходов регулирования Интернета.
Нет никаких сомнений в том, что интернет-право представляет
собой новую и развивающуюся область знаний и практики.
И концепции правового регулирования отношений в Интернете, основные
направления этого правового регулирования обусловлены двумя основными причинами.
Во-первых, это новизна самой области.
Если задуматься, то история коммерческого и широкого использования
Интернета насчитывает немногим более 25 лет, как в России так и за рубежом.
Для объекта правового регулирования это чрезвычайно короткий срок.
Даже если мы попробуем вспомнить с вами какие-либо специальные отрасли
законодательства, например таможенное право, у которых тоже специфика правового
регулирования обусловлена особенностями отношений и некоторой архитектурной
спецификой, как в случае с таможенным правом — наличием государственных границ.
Они имеют достаточно давнюю историю, и в рамках такой истории уже успели
оформиться определенные научные и практические подходы.
Вторая причина — это динамика отрасли, степень, скорость развития.
Сами информационно-телекоммуникационные технологии представляют собой
исключительно динамическую область, где появление новых объектов,
появление новых технологий, частей технологии,
может произойти в таком контексте, когда старое устаревает
буквально за несколько лет.
Огромное количество усилий — инженерных, предпринимательских, организационных
— сосредоточены в области развития Интернета у значительной части населения.
И скорость появления новых технологических решений поистине значительна.
Тем более что эти новые решения могут действительно изменять социальную
реальность, ведь до начала 2000-х в России,
примерно до 2006,2005 года, кто знал о социальных сетях,
с которых многие сегодня начинают свое утро еще до кофе?
В качестве одного из других примеров можно привести общий
план технологии OTT (Over The Top) — технологий,
которые развиваются в сети поверх организации связи,
которая подлежит лицензированию, например, в качестве одного из аспектов.
Или поверх вот этой же самой сетевой структуры, но в отличной
от других подобных вроде средств массовой информации, институтов в форме.
Например, если мы возьмем классические сервисы, как они известны,
OTT — это Skype или иной мессенджер,
иная форма коммуникации, иные технологии здесь.
В данном случае получается, что технологический продукт предоставляет
возможность осуществлять то, что раньше понималось исключительно
как лицензируемый вид деятельности в контексте законодательства о связи.
Но как поступать сейчас, когда значительная часть таких технологических
продуктов реализуется без помещения, можно сказать, в соответствующий
контекст действующего законодательства в рамках классических подходов.
Да и можно ли его, в принципе, поместить?
Это один из больших вопросов.
Соответственно, идет развитие технологии и подхода к их оценке и регулированию,
которые основаны, как правило, на различных существующих моделях,
но примененных в другом практическом контексте, проходят различные итерации,
регулярное пересматриваются сообразно развитию новых
информационно-телекоммуникационных технологий.
Что же касается самих норм и регулирования, то как в Российском,
так и в зарубежном праве достаточно мало норм,
которые нацелены на некое системное регулирование Интернета.
В большей степени мы сталкиваемся с появлением социальных норм, которые
регулируют отдельные инфраструктурные элементы по мере необходимости.
Пример — статья 10.1 Федерального закона об информации, информационных
технологиях и о защите информации, которая предусматривает обязанности
организаторов распространения информации в сети Интернет в части хранения данных
о коммуникации между пользователями, наряду с некоторыми другими обязанностями.
В то же самое время сам закон об информации нацелен на регулирование не
Интернета как такового, а отношений информационно-правового характера.
Аналогичная ситуация встречается и в зарубежных юрисдикциях.
Например, в Соединенных Штатах Америки отсутствует какой-либо единый системный
нормативный акт, посвященный Интернету, но есть отдельные специальные акты.
Одним из самых известных является так называемый DMCA (Digital
Millenium Copyright Act), или «Акт об авторском праве в цифровую эпоху»,
который, по сути, заложил современные основы подхода к разрешению
проблемы информационных посредников.
Отдельные, собственно говоря, системные проблемы регулирования Интернета
уж получили развитие в законодательстве и практике, значит мы можем говорить о том,
что их актуальность была признана, если можно так сказать, на официальном уровне.
В связи с этим формируются и основные направления регулирования Интернета.
Во-первых, ограничение распространение информации в сети Интернет.
В некотором смысле, если мы говорим о российской перспективе, можно сказать,
что Российская Федерация сейчас утверждает свой суверенитет в интернет- пространстве.
И одним из основных проявлений этого является защита публичного
интереса от распространения информации, которая ему противоречит.
В 2012, и в 2013 годах в «Законе об информации» появился ряд специальных норм,
которые закрепляют критерии информации, запрещенные к распространению в Интернете,
и базовую, условно говоря, процедуру блокировки интернет-сайтов.
Затем эти нормы начали развиваться, и можно здесь в этом контексте
вспомнить и другие акты, которые сейчас вписываются
в первую очередь в общее пространство актов, регулирующих Интернет.
Например, это закон о защите детей от информации,
причиняющих вред их здоровью и развитию.
Соответственно, закон этот устанавливает
возрастные рейтинги несоблюдения требований в отношении
которых также может повлечь определенные меры юридической ответственности.
Во-вторых, это защита авторских прав сети Интернет.
Один из классических вопросов, который в России нашел свое отражение также во
введении достаточно необычного для мировой практики инструмента блокировки
в виде досудебной блокировки в качестве меры обеспечения иска — статья 15.2
«Закона об информации» и статья 144.1 Гражданского процессуального кодекса.
В 2014 году комплекс правовых норм по защите
авторских прав в Интернете был расширен, появилась возможность пожизненной
блокировки ресурса, который неоднократно нарушает авторские права.
И в 2013 году, что следует отметить отдельно,
наряду с инструментами досудебной блокировки для обеспечения иска,
появилась и статья 1253 Гражданского кодекса Российской Федерации —
«Особенности ответственности информационного посредника».
Собственно, одним из главных нововведений российского законодательства в
общемировом контексте — это наличие категории информационного посредника для
отношений в области интеллектуальной собственности.
В этом смысле российское законодательстве развивает уже заложенное в рамках DMCA
и некоторых других актов подхода.
В-третьих, это специальное регулирование деятельности социальных медиа: социальный
сетей, мессенджеров и иных инструментов, предназначенных для
обмена сообщениями между пользователями как одной из своих основных функций.
Есть несколько норм, которые регулируют их обязанности.
Например, статья 10.1 «Закона об информации»,
которая предусматривает обязанности для организаторов распространения информации,
то есть, собственно, любых социальных медиа по
хранению информации о коммуникациях между пользователями.
Также следует обратить внимание на то, что сейчас принят, но еще не вступил
в законную силу в полной своей части, так называемый пакет Яровой-Озерова,
который в части регулирования Интернета предусматривает то, что
организаторы распространения информации должны хранить информацию не только о
фактах коммуникации между пользователями, но и само содержание данной коммуникации.
Сейчас идут дискуссии относительно того, как этот закон
должен быть в конечном счете введен в действие.
В-четвертых, персональные данные.
Как минимум с персональными данными связана проблема,
которая выражается в том, что определение данной категории информации достаточно
широко и возникает вопрос, к чему оно применимо в Интернете.
Каким пользовательским данным?
Кроме того, возникает вопрос о том,
как в связи с интернет- отношениями реализовывать новые требования
о локализации персональных данных российских граждан.
В-пятых, развитие правовых подходов к определению юрисдикции.
По сути, правовых подходов к определению места совершения правонарушения
или правомерного действия.
Здесь уместно вспомнить еще новую редакцию статьи 1212 Гражданского кодекса,
которая, по сути, говорит о направленности через Интернет в нашем контексте
деятельности профессиональной стороны в отношениях с потребителем как о критерии.
В-шестых, можно обратить внимание и на пиринговые технологии — на технологии,
связанные с использованием одноранговых сетей как для распространения информации в
torrent-трекерах, так и для реализации новых технологических и чрезвычайно
интересных систем, вроде криптовалют, и в целом технологии блокчейна, которая
в своем первозданном и централизованном виде не очень соответствует классическим
концепциям правового регулирования и правовых отношений.
И, наконец, в-седьмых.
Это проблема, связанная с так называемой игровой революцией конца XX века,
которая выражается в первую очередь в проблематике,
связанной с оборотом виртуальных предметах в многопользовательских
играх и виртуальных мирах за реальные деньги.
Может быть необычным, но на самом деле сейчас уже идут
серьезные споры относительно правовой квалификации виртуальной собственности,
которая имеет очень внушительную экономическую составляющую.
Например, в споре компании Mail.Ru с Федеральной налоговой
службой звучало число, составляющее более полутра миллиардов рублей.
Это выручка от реализации дополнительного игрового функционала в играх,
которая была включена в объем дискуссии в связи с вопросами
начисления налога на добавленную стоимость.
Разумеется, это неисчерпывающий перечень проблем.
Вместе с тем очерчен примерный круг направления развития законодательства и
практики в связи с регулированием Интернета.
Архипов Владислав Владимировичканд. юрид. наук, доцент кафедры теории и истории государства и права СПбГУ
Наумов Виктор Борисовичканд. юрид. наук, доцент кафедры государственного и административного права СПбГУ
