[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Рассмотрим поподробнее судебные дела, которые мы затронули в предыдущем занятии. Так, если обратиться к делу, которое первоначально рассматривалось в Басманном районном суде Москвы, в котором истец обратился с требованием о возмещении материального ущерба, процентов за пользование чужими денежными средствами и компенсации морального вреда. Как следует из материалов дела, в период с 16 февраля 2009 года по 23 февраля 2009 года, ответчиком была заблокирована учетная запись, и как следствие, ему причинен соответствующий материальный ущерб. В связи с сокращением на три дня срока использования виртуального предмета сроком действия 28 суток, а также в связи с сокращением на семь дней игровой подписки сроком действия 30 суток. И, как мы помним, суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска, сославшись на статью 1062 Гражданского кодекса, и впоследствии данное решение было поддержано и надзорной инстанцией, то есть в Московском городском суде. Аргументация суда понятна. Она основана, как мы полагаем, на не вполне корректной посылке о том, что термин «игра» в статье 1062 Гражданского кодекса подразумевает любую игру, а не только азартную игру. Хотя, как показывает изучение литературы, источников и взаимодействия с авторами соответствующего законопроекта, при разработке текста главы 58 Гражданского кодекса, в первую очередь речь шла об азартных играх, и не подразумевалось применение данной статьи к играм компьютерным, не имеющим признака азартных игр. При этом надо отметить, что данное дело было не единственным на тот момент, и в том числе было еще несколько аналогичных дел, которые разрешались похожим образом, о которых тоже можно будет узнать из представленной литературы к настоящему занятию. Но мы, в целом, оцениваем достаточно критически такой подход по указанным ранее причинам: 1062 статья Гражданского кодекса ориентирована на азартные игры. И смысл ее именно таков. Но если она не ориентирована на компьютерные игры, опять же, каким образом следует разрешать ситуацию с виртуальной собственностью, спорную ситуацию с виртуальной собственностью? Ведь определенности здесь все равно окончательной нет. И кстати, любопытно то, что истец по данному делу, впоследствии обратился и в Конституционный суд Российской Федерации, подразумевая, что термин «игра» в статье 1062 Гражданского кодекса лишен формальной определенности. Конституционный суд справедливо указал, что статья 1063 ГК, а на нее тоже ссылались судебные инстанции, не применима к данному отношению. И это верно, но при этом, в части 1062 статьи суд буквально обозначил следующее: «Формально оспаривая конституционность статьи 1062 Гражданского кодекса, положение которой не предполагает их произвольного применения, заявитель по существу подвергает сомнению правомерность применения оспариваемой нормы судами общей юрисдикции. И в принятии жалобы к рассмотрению было отказано. С этим подходом тоже сложно согласиться. Ведь по сути дела Конституционный суд сказал, что термин «игра» в 1062 статье не лишен формальной определенности. Но «игра» — термин многозначный и необязательно подразумевает азартные игры. Поэтому данный подход вряд ли можно считать полноценным с точки зрения юридической науки. Однако данный подход статус-кво, о котором мы по сути говорили ранее, когда виртуальная собственность рассматривается как некая вещь в себе и соответственно реальное право не имеет отношения к спорам вокруг виртуальной собственности, впоследствии не стал лидирующим, и это вполне понятно. Потому что по мере развития правоотношений между разработчиками игр и пользователями совершенно очевидно возникает необходимость применять к ним соответствующие юридические нормы, потому что далеко не все они могут быть объяснены через концепцию виртуальной социальной реальности. И далее. Ранее на предыдущем занятии мы уже обсуждали решение Кемеровского суда по этому вопросу. А если подробнее затрагивать более серьезное фундаментальное определяющее дело, то, конечно, речь идет о решении Арбитражного суда города Москвы от 24 ноября 2014 года по спору между «Мэйл.Ру Геймз» и Федеральной налоговой службой. Поводом к данному спору послужил, по сути дела, подход к правовой квалификации виртуальной собственности в контексте налогового законодательства о налоге на добавленную стоимость. С точки зрения «Мэйл.Ру Геймз», предметы виртуальной собственности должны рассматриваться как результаты интеллектуальной деятельности, а их реализация игрокам, соответственно, как реализация программного обеспечения на основании лицензионного договора. Таким образом здесь также отражен один из подходов к виртуальной собственности, а реализация программного обеспечения на основе лицензионного договора, влечет за собой освобождение от налога на добавленную стоимость. То есть суть спора вполне понятна, причем суммы там были крайне значительные и очень существенные. Федеральная налоговая служба, напротив, не согласилась с «Мэйл.Ру Геймз» и исходила из того, что игровую компанию и пользователей связывают гражданско-правовые отношения из договора оказания услуг, а сами услуги выражаются в организации игрового процесса. Что же указал суд, например? Вот одна из характерных цитат: «В свою очередь, налоговый орган в ходе проведения камеральной налоговой проверки установил, что в составе соответствующей декларации по налогу на добавленную стоимость, денежные средства в части выручки от реализации прав физическим лицам на использование дополнительного функционала онлайн-игр неправомерно отражены в составе необлагаемых операций, ссылаясь на то, что действительная воля сторон лицензионных договоров при их заключении была направлена на оказание ООО «Мэйл.Ру Геймз» клиентам услуг по организации игрового процесса (здесь вот как раз возникает самая главная часть цитаты) клиентам услуг по организации игрового процесса посредством деятельности по доведению до всеобщего сведения, распространению, оперированию, обслуживанию, администрированию, управлению компьютерными онлайн-играми, обеспечивающими возможность играть в игру в режиме онлайн, осуществлять обмен информацией с другими пользователями через всемирную сеть Интернет на игровом ресурсе ответчика». Получается, что здесь как раз отмечена основная составляющая данного аспекта, которая имеет выход за пределы, на самом деле, рассматриваемой нами ситуации. Здесь виртуальная собственность квалифицирована как некая вещь в себе, но в отношение с данной виртуальной собственностью вмешивается таким образом гражданское право, позволяя квалифицировать действия разработчика игры или игр, в данном случае, как услуги по организации игрового процесса. А сама формулировка, которую использовала Федеральная налоговая служба, она еще, кстати, подчеркивает и информационную природу данных объектов: доведение до всеобщего сведения, распространение и так далее. А информация здесь получается вполне логична в некотором смысле, как мы помним, не является объектом гражданских прав в действующей редакции Гражданского кодекса по статье 128, и тем самым отношения с информацией достаточно часто опосредуются через договор оказания услуг. То есть эта концепция, она по-большому счету связана с более широким подходом, когда информационное отношение в современных условиях часто опосредуется именно договором оказания услуг. А здесь дополнительный игровой функционал, часть виртуального мира, часть онлайн-игры, которая соответственно модифицируется в интересах игрока по его просьбе за вознаграждение. И сам процесс этой деятельности может быть описан как услуги по организации игрового процесса. И в данной ситуации мы можем также вспомнить, что есть еще одна проблема — это отношения между самими игроками по поводу отчуждения друг другу различных виртуальных ценностей. В этом смысле мы можем с вами тоже прочертить здесь параллель и попробовать объяснить эти отношения через оказание услуг. Ведь что происходит, когда один пользователь передает другому вещь за деньги в виртуальном мире? По сути дела, пользователь тоже совершает определенные действия посредством своего персонажа в этом мире. И здесь можно, конечно, дискутировать: конструкции купли-продажи здесь не подходят, если только виртуальную собственность не признать вещным правом. Другие конструкции тоже могут оказаться весьма сложными для применения, потому что, ну скажем, конструкция, связанная с интеллектуальной собственностью, здесь вряд ли применима за исключением тех случаев, когда разработчик прямо позволяет пользователям передавать лицензии и сублицензировать продукты друг другу. А вот как раз оказание услуг здесь вполне оказывается состоятельной концепцией. Вряд ли можно говорить о недействительности сделок между игроками, скажем прямо, ведь Гражданский кодекс в принципе не запрещает игрокам оплачивать друг другу возмездные услуги по осуществлению действий, даже если они связаны с виртуальным миром. Иное можно было бы рассматривать как ограничение гражданской правоспособности. И здесь точно так же может быть применима данная концепция услуг по организации игрового процесса. В принципе, вполне работоспособный вариант. Другой вопрос, с точки зрения теории гейм-дизайна, что, конечно, он может отразиться на игровой экономике, привлекательности игры. И это именно то, о чем заботятся разработчики, определяя ту или иную возможную юридическую конструкцию в данной ситуации.
