[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Подход, развиваемый Фехнером, на самом деле в какой-то мере продолжается до сих пор, но он сталкивается с одной существенной проблемой: если весь физический мир каким-то образом логарифмируется, тригонометрируется или еще каким-то образом преобразуется в наше содержание сознания, то само сознание-то на самом деле ничего не делает. Оно только получает в результате этих преобразований какой-то результат, и это, конечно, вызывает сомнения. Тогда может быть пойти другим путем? И на арену выходит философ, который даже одно время работал лаборантом у Гельмгольца, — Вильгельм Вундт. Потрясающий человек. Он создал первую в мире, как говорят, лабораторию экспериментальной психологии. Через эту лабораторию прошли почти все выдающиеся психологи того времени, включая нашего Владимира Михайловича Бехтерева. Его влияние на психологию было огромным. Сам он написал такое количество текстов, что, как подсчитал один из исследователей, за огромное количество лет своей научной деятельности он каждый день писал по две страницы текста. Ну, может быть, это покажется мало? Ну что такое две страницы написать за день? Но каждый день в течение 67 лет. Это болезни, отпуска, еще что-то. Это абсолютно невероятно, и я даже думаю, что сегодня не существует никого, кто бы все эти тексты смог прочесть. Вундта вдохновляла совершенно другая идея. Он начинает работать в 60-е годы XIX века, а 1861 году Дмитрий Иванович Менделеев создает Периодическую систему элементов. «Ага, — говорит Вундт, — посмотрите, химики не знают, что такое вещество. Но они раскладывают это вещество на элементы, и в результате получают Периодический закон! А нельзя ли то же самое сделать с сознанием? Ведь о сознании мы знаем только то, что мы знаем. Никто другой не знает. Давайте мы это содержание нашего сознание разложим на элементы и, может быть, мы получим закон». Вот построение такой химии души вдохновляет Вундта. Он начинает раскладывать содержание сознания на элементы, но как? Ну как вот сказать, что является элементом нашего содержания сознания? Вот вы сейчас смотрите на меня, надеюсь, и что есть элемент вашего сознания? Если вы начнете описывать то, что вы видите, так это вы физику будете строить. Вы описываете внешний мир, а надо на элементы разложить. И Вундт предлагает все раскладывать на сенсорные качества. Его ученик Титченер описывает, например, так. Мы говорим: «Я иду по неровной дороге», а надо правильно говорить: «Я чувствую неравномерное давление на подошвы ног». И вот таким образом, если все разложить на эти внутренние наши сенсорные какие-то переживания, может быть, нам удастся построить закон. Ну очень скоро программа оказалась невыполнимой, потому что, во-первых, а сколько таких элементов? Тот же Титченер насчитал более 40 тысяч элементов. Какие там периодические законы? Менделеев с сотней элементов долго возился, а тут 40 тысяч! Во-вторых, мы даже не понимаем, если нас научили каким-то образом раскладывать содержание на элементы, то это зависит от того, как нас научили. Очень смешно читать протоколы экспериментов лаборатории Вундта. «Профессор такой-то спрашивает профессора такого-то...». Ну понятно, почему профессора — участники экспериментов, они натренированы. А в итоге результат получается в результате тренировки. Более того, человек рассказывает о том, что он переживал. Но ведь это не то, что он переживал конкретно — это то, что он помнит о своем переживании. Причем, возникает огромное количество проблем, и фактически программа Вундта никогда не была реализована и, можно сказать смело, умерла. Но! Но остались потрясающие опилки. Во-первых, Вундт обнаруживает, что далеко не все, что мы осознаем, мы осознаем отчетливо. Некоторые вещи мы вообще непонятно как осознаем. Ну например, Вундт разрабатывает специальные приборы, изучающие возможности психики человека. Он научается предъявлять на несколько миллисекунд какую-то информацию. И вот человеку предъявляют слово, написанное каким-либо цветом на несколько миллисекунд, и просят его сказать, что он видел. Человек называет слово. Ему говорят: «А каким цветом было написано?» Он говорит: «Не помню». Это вы представьте себе — он прочел слово, написанное, допустим, красным цветом. Он не мог не видеть цвета, иначе бы он не прочитал слово, но он не может вспомнить, каким цветом было написано! Тогда ему говорят: «Ну ладно, вот в следующий раз мы тебе покажем, обрати внимание, каким цветом». Ему показывают новое слово, написанное другим цветом, он называет цвет, которым написано слово. Ему говорят: «А какое слово было?», он говорит: «Не помню». Но ведь это значит, что человек, перед тем как смотреть предъявленное на несколько миллисекунд слово, себя определенным образом настраивает: видеть ли ему цвет или читать ли ему слово. Мы осознаем, что это за настройка? Вот что значит, я сейчас буду смотреть на цвет, а не на слово? Это же неосознаваемый процесс. «Возникают некоторые установки, — говорит Вундт, — которые мы не осознаем». Уильям Джеймс, о котором я буду говорить чуть позже, он приводит пример в общем на эту же тему. Он говорит: «Если мы забыли две фамилии, то дырка от одной забытой фамилии не равна дырке от другой забытой фамилии. Мы по-разному не помним». Что это значит? Я не помню. В моем содержании сознания нет этой информации, но тем не менее я помню о том, что не помню. В свое время эта мысль еще поразила святого Августина. Ну Августину было проще, он сказал: «Человеческим умом это не понять, это только Бог может понять». Но такие аргументы в науке невозможны. Вундт обнаруживает также очень важный процесс. Он называет его апперцепцией. Это процесс, который говорит о том, что в нашем сознании все складывается в некоторый целостный образ. Мы с вами говорили, в нашем сознании все складывается в нечто непротиворечивое. Но ведь это по сути одно и то же. И этот процесс апперцепции самим испытуемым тоже не осознается. В общем, опилки в исследованиях Вундта были потрясающие, их требовалось объяснять, хотя сама программа, честно говоря, пришла в тупик. [БЕЗ_ЗВУКА]
