0:00
[МУЗЫКА] В
этой части речь пойдет о том,
как мы воспринимаем предложения.
Когда мы читаем или слышим какое-то предложение,
мы шаг за шагом выстраиваем его синтаксическую структуру.
Это называется парсингом.
Чтобы ответить на вопрос о том, как мы это делаем,
ученые ставят вопрос так: предположим, мы уже прочли какой-то
кусок предложения и построили какой-то фрагмент синтаксической структуры.
И вот мы видим или слышим новое слово.
Каким именно образом мы встраиваем его в уже существующую структуру?
Так как этот процесс совершенно бессознательный,
ответить на этот вопрос не так просто.
Поэтому ученые обращаются к неоднозначным формам.
Самые ранние исследования проводились в основном на материале английского языка,
где неоднозначных форм очень много, намного больше, чем, например,
в русском языке.
Поэтому мы с вами тоже сейчас посмотрим на пример из английского языка.
Посмотрите на слайд.
Вот мы видим предложение: «The man returned to his house was very happy»,
которое значит «Мужчина, возвращенный к себе домой, был очень счастлив».
Мы видим, что форма returned — неоднозначная, а именно: она может быть,
с одной стороны, пассивным причастием, «возвращенный», а с другой — она может
быть формой прошедшего времени, которая значит «вернулся».
Если мы сравним это предложение с другим предложением,
«The man who was returned to his house, was very happy», мы увидим,
что в первом предложении люди сильно замедляются, когда доходят до слова was,
и это замедление сохраняется и на нескольких последующих словах.
О чем это замедление в данном случае свидетельствует?
Оно свидетельствует о том, что изначально люди выбирают не тот вариант анализа
формы returned, к которому они придут в итоге, а именно, они решают,
что это форма прошедшего времени, а не причастие.
Исследуя такого рода неоднозначные предложения,
которых в английском языке очень много, ученые пытались понять, какими именно
принципами мы руководствуемся, когда делаем такого рода выбор.
Первые теории, которые были выдвинуты, они были полностью модулярными,
а именно, они предполагали, что сперва срабатывает синтаксис, то есть наше
изначальное решение всегда обусловлено какими-то синтаксическими соображениями,
и только потом мы уже можем привлекать какие-то аргументы из
области семантики, более широкого контекста и т.д.
В данном случае аргументация строилась следующим образом: если мы
выбираем тот вариант, где у нас форма returned — это форма прошедшего времени,
у нас получается более синтаксически простая структура.
То есть вот у нас есть подлежащее, у нас есть сказуемое,
и предложение может вот-вот закончиться.
Если же мы выбираем вариант с причастным оборотом, то понятно,
сперва у нас должен будет пройти причастный оборот,
затем — появиться сказуемое, и затем уже предложение может закончиться.
Эта структура заведомо сложнее.
Однако последующие многочисленные эксперименты показали,
что в разных случаях мы можем привлекать при анализе одновременно не
только соображения синтаксической простоты,
но и многие другие соображения, а именно, мы также можем опираться на то,
какой вариант более вероятен с точки зрения контекста, или, скажем,
если у нас форма какого-то глагола более частотна в роли причастия страдательного,
то мы чаще выбираем этот вариант, а не вариант с прошедшим временем и т.д.
и т.д.
То есть первоначальные модели, которые следовали строгому принципу модулярности,
они показали свою несостоятельность.
И современные модели, их можно разделить на две группы.
Первые модели, они полностью идею модулярности отвергают,
то есть они предполагают, что все источники информации участвуют в анализе
с самого начала и взаимодействуют друг с другом, вот.
А во вторых моделях можно выделить то, что называется слабой модулярностью.
А именно, они предполагают, что синтаксис, так сказать,
дает нам некий набор вариантов, которые в принципе возможны,
и в этом заключается его важная, так сказать, первичная роль.
А уже затем, при выборе вариантов могут участвовать любые компоненты языка,
которые взаимодействуют друг с другом.
То есть мы можем опираться и на синтаксическую простоту, и на то,
какой вариант более вероятен с точки зрения контекста, и на какие-то свойства
отдельных слов, скажем, на соображения о том, что это слово более частотно
в роли причастия, а это слово более частотно в роли прошедшего времени.
Мы с вами говорили о том, что какой-то фрагмент в одном предложении читается
быстрее, чем такой же фрагмент в другом предложении.
Каким образом мы узнаем об этом, каким образом мы можем это замерить?
Основным методом, который используется в этой области, является чтение с
самостоятельной регулировкой скорости или self-paced reading task.
Посмотрите на экран.
Когда этот метод используется, мы берем какое-то предложение
и заменяем все буквы на дефисы, скажем, или на какие-то другие значки.
При этом сохраняются пробелы между словами, и сохраняются знаки препинания.
Далее испытуемый должен читать предложение,
нажимая на клавишу на компьютере.
Когда он нажимает на клавишу в первый раз, появляется первое слово, когда нажимает
на клавишу во второй раз, первое слово снова оказывается замаскировано дефисами,
и появляется второе слово и т.д.
Современные программы, которые можно установить, в принципе,
даже на любой лэптоп, позволяют измерять время реакции с точностью примерно до
одной милисекунды, то есть с очень высокой точностью.
Таким образом мы можем записать время прочтения различных предложений и
сравнить, действительно ли, скажем, в первом предложении,
которое мы видели на предыдущем слайде, фрагмент «was very
happy» («был очень счастлив») прочитывается в среднем намного медленнее,
чем во втором предложении, которое мы видели на предыдущем слайде.
Кроме того, есть еще один метод, который позволяет измерять,
насколько быстро или медленно человек прочитывает различные слова в предложении.
Этот метод связан с записью движений глаз,
и о нем пойдет речь в следующем модуле данного курса.
В целом же можно сказать, что в этой части мы узнали немного о том,
как идет синтаксический анализ в реальном времени.
Стоит добавить, что в этой области есть и много других интересных тем,
которым посвящено много экспериментов.
Например, психолингвисты исследуют согласование — скажем, то,
как согласуются подлежащее и сказуемое в предложении, например, по числу.
Исследуют анафору: ведь если в предложении есть местоимения, надо понять,
к чему именно они относятся.
Есть много исследований,
посвященных порядку слов и многим другим грамматическим явлениям.
Как мы говорили в начале этого модуля,
исследовать порождение предложений довольно сложно.
Большинство существующих экспериментов посвящено выбору той или иной конструкции.
Самые ранние, и пожалуй, самые известные работы посвящены
выбору активной или пассивной конструкции в английском языке.
Посмотрим на слайд.
Там приведет пример из обзорной работы Мячикова, Гэррода и Шиперса,
в которой как раз испытуемые видят картинку, которую они должны описать.
На картинке изображен полицейский и боксер.
И в зависимости от того, так сказать, к чему привлекли внимание испытуемых,
какой перед этим звучал текст, или, скажем, на что показал экспериментатор,
когда просил испытуемых описать эту картинку, люди чаще используют
либо активную конструкцию, скажем, «A policeman is punching a boxer»,
либо пассивную конструкцию — «A boxer is being punched by a policeman».
Таким же образом исследуется выбор и между целым рядом других конструкций,
которые мы можем сделать при порождении.
То есть различные эксперименты показывают, как в зависимости от, скажем, контекста,
от того, какая информация является данной, новой, более или менее выделенной,
мы выбираем из различных предложений, которые, в принципе,
все так или иначе годятся для описания той или иной ситуации,
но подчеркивают какие-то разные в ней моменты, какую-то разную информацию,
а другую информацию, наоборот, отводят на второй план.
В заключительной части этого модуля пойдет речь о клинических исследованиях,
которые связаны с ментальной грамматикой и ментальным лексиконом.
Черниговская Татьяна Владимировнад-р биол. наук
Конина Алена Артемовнаинженер-исследователь
Риехакайнен Елена Игоревнаканд. филол. наук, доцент
Петрова Татьяна Евгеньевнаканд. филол. наук, доцент
Слюсарь Наталия Анатольевнаканд. филол. наук, доцент, Ph.D.
Прокопеня Вероника КонстантиновнаСтарший преподаватель, научный сотрудник Лаборатории когнитивных исследований
Киреев Максим Владимировичканд., биол., наук, доцент
Мария Дмитриевна Воейковапрофессор кафедры русского языка
