Социолог Кистяковский утверждал: научные истины потому имеют силу и значение, что у нас существует уверенность, что установленные факты по отношению к одному конкретному предмету относятся ко всякому такому предмету. Действительно, если бы это было не так, наука не могла бы существовать. Кеплер открыл свои законы движения планет вначале только из наблюдений за планетой Марс, потом проверил еще на двух планетах и обобщил на все планеты Солнечной системы. Ньютон строит науку о свете — оптику, даже вставляет себе спички в глаза, чтобы не моргать, смотря на свет. Портит себе зрение. Но перед ним вначале неизбежно встает вопрос: свет от кухонного очага и свет от Солнца — это одно и то же или разное. И исходя из принципа простоты, он заявляет: поскольку возможно, должно приписывать те же причины того же рода проявлениям природы. То есть однородные явления должны описываться как порожденные одними и теми же причинами до тех пор, пока это не противоречит фактам. И такой подход как раз и приводит Ньютона к созданию оптики. Важно, что речь идет об однородных явлениях. Бессмысленно законы движения планет применять к движению шахматных фигур или к росту растений. Попытка увидеть единообразие в однородных явлениях типична для всех наук. Это убеждение вдохновило Менделеева на построение своей периодической таблицы. Менделя — на создание законов генетики. В качестве более экзотического примера — стиховедение. Специалисты в этой области уверяют: стихи, написанные одним и тем же стихотворным размером, тематически и эмоционально связаны. Стихотворный размер имеет свой семантический ореол. Рассмотрим пример — пятистопный хорей. Вначале напомню: хорей — это чередование ударного и безударного слога, начинающееся с ударного такта. тá-та — это считается одной стопой. Если в строке две стопы то это будет тá-та, тá-та. Соответственно, пять стоп в одной строке — тá-та, тá-та, тá-та, тá-та, тá-та. Одно из самых первых стихотворений в русской поэзии, написанных пятистопным хореем — это стихотворение Лермонтова «Выхожу один я на дорогу». После Лермонтова пятистопный хорей становится популярным размером в русской поэзии и, как говорят исследователи, почти все написанные этим размером стихи содержат, как и стихотворение Лермонтова, тему пути, одиночества и предчувствия смерти. Это из стихотворения Тютчева «Вот бреду я вдоль большой дороги», и «Выхожу я в путь, открытый взорам» Блока, и «Гамлет» Пастернака, который заканчивается так: «Но продуман распорядок действий и неотвратим конец пути. Я один. Все тонет в фарисействе. Жизнь прожить — не поле перейти». Верно ли это? Можно ли, ища единообразия в однородных явлениях, ошибиться? Конечно. Но пока не доказано обратное, надо исходить из этой предпосылки. Всегда ли будет получаться? Нет. Эйнштейн был движим идеей простоты и единообразия. Он называл это внутренним совершенством теории и хотел найти единую природу электромагнитного и гравитационного полей, построить единую теорию поля. У него не получилось. Физик Гейзенберг в 1967 году уверяет, что Эйнштейн не смог построить единую теорию поля, потому что не рассматривал поля, описываемые в квантовой механике. Но, мол, если их рассмотреть, то, может, единая теория поля и получится. Прошло 50 лет. До сих пор этого не произошло. Тем не менее, поиск продолжается. Тенденция к единообразному проявлению однородных явлений слишком часто вела к успеху, чтобы от нее отказаться.
