[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Начнём с утверждения. Чтобы решать проблему, полезно хотя бы предполагать, что проблема имеет решение. Тем более, для того, чтобы годами решать проблему, у учёного должна быть уверенность, что рано или поздно решение будет найдено. Это можно продемонстрировать на простых примерах, скажем, две группы учеников в школе решают математические задачи, но одну группу обманывают и говорят, что некоторые задачи не имеют решения. Как вы понимаете, эта группа будет решать задачи хуже. Шахматисты гораздо быстрее находят выигрывающий ход, если им заранее известно, что позиция выиграна. Так и для учёного полезно считать, что волнующая его проблема разрешима, а поскольку заранее неизвестно, какая проблема перед ним возникнет, то полезно исходить из убеждения, что все ясно поставленные проблемы разрешимы. Если вы хотите строить науку, то психологически полезно принять это утверждение. Оно тесно связано с принципом рациональности. Рациональность в широком смысле — разумность, а в узком смысле — логичность, т. е. непротиворечивость. Существуют разные формулировки этого принципа, выделяют разные типы рациональности, по поводу этого ведутся бесконечные философские споры, но вот мне кажется, что если предположить, что всё в мире подлежит разумному объяснению, то это резко упрощает работу учёного. Обратите внимание, это не значит, что всё в мире доступно человеческому познанию. Может существовать Вселенная, параллельная нашей, которая в принципе никак с нашей не взаимодействует, про неё мы ничего узнать не можем, если она существует. Вообще нельзя узнать, что было до того, как всё началось, и что будет после того, как всё закончится. Мы никогда не узнаем, о чём думали неандертальцы, да и не только они — мы никогда не узнаем, почему Наполеон уехал из Египта: то ли потому что испугался, что его армия гибнет от чумы, и дезертировал, то ли для того чтобы захватить власть во Франции. Даже если найдём тексты Наполеона, то мы не узнаем всё-таки, что там на самом деле было. Возможно, никогда не узнаем, кто был автором шекспировских пьес — примеры можно множить. Но тем не менее, если мы ставим проблемы, то мы должны быть уверены, что мы их можем разрешить. Итак, даю свою формулировку принципа рациональности. Поскольку проблема — это всегда обнаруживаемое противоречие, то учёный должен исходить из того, что, во-первых, все явления в мире таковы, что они могут быть описаны без противоречий, и, во-вторых, непротиворечивое описание мира может быть создано человечексим разумом. Да и сам лозунг, с которого начинали первые учёные, что природа написана на языке математики, о чём я уже говорил в первой части, означает, что природа поддаётся непротиворечивому описанию. Однако я не пытаюсь сформулировать этот принцип как верное утверждение о мире. Никто не может точно знать, каков вообще мир! А вдруг в нём есть явления, которые не поддаются непротиворечивому описанию? Религия, например, опирается на принципиально не объясняемые чудеса, противоречащие законам физики, биологии, психологии. Я уже цитировал в первой части апостола Павла: «Если Христос не воскрес, то тщетна и вера наша». Чудеса обязательны в религии. В «Деяниях апостолов» описывается, как на апостолов сошёл Святой Дух, и исполнились все Духа Святого и начали говорить на разных языках. Ну, отсюда как бы следует: можно не изучать языки, а только дождаться сошествия Святого Духа. Это, вообще-то говоря, полностью противостоит воззрениям и современной лингвистики, и современной психологии, и педагогики. Однако для религии такие противоречия не имеют никакого значения, ведь Бог на то и Бог — что хочет, то и делает! Неисповедимы пути Господни. Я не берусь обсуждать, существуют чудеса или нет, действительно ли из зубочистки Будды выросло дерево, действительно ли Иисус Навин остановил Солнце. Я говорю лишь о том, что научное описание природы стремится быть непротиворечивым. Предполагается, что это требование не накладывает ограничения на познание, ведь если есть неразрешимые проблемы, то они и останутся неразрешимыми. Чудеса, если они есть, никогда не будут объяснены, но именно поэтому наука не признаёт чудес — с позиции науки любое чудо рано или поздно должно быть объяснено, но объяснённые чудеса — это уже не чудеса, а потому соединение науки и религии в непротиворечивой системе знания невозможно. Зато если верить, что все явления в мире могут быть непротиворечиво описаны, то разрешимые проблемы быстрее найдут своё решение. Есть тонкость: доказать непротиворечивость очень трудно. Даже в математике непротиворечивость одной теории доказывается сведением к непротиворечивости другой — скажем, геометрия непротиворечива так же, как непротиворечива арифметика, а вот непротиворечива ли арифметика, никто не знает. Любое доказательство непротиворечивости само по себе опирается на какую-нибудь теорию. Но очень важно не непротиворечивость доказывать, а быть чувствительным к противоречиям. Наличие противоречия делает невозможным использование логики, поэтому противоречие должно восприниматься учёным как проблема, как аномалия, как слабое место теории. Психолог Тихомиров вслед за известным философом Поппером так и говорил: «Научный прогресс состоит в устранении противоречий, как только они обнаруживаются». [БЕЗ_ЗВУКА]
