[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Еще один тип проблем, назовем их странными, возникают тогда, когда обнаруживаются явления, не соответствующие здравому смыслу, или успешной, хорошо проверенной теории, но им прямо не противоречащие. Иногда это бывает так — из теории выводится нетривиальное эмпирическое следствие, проверяем, верно ли это следствие, если верно, то проблемы нет — теория получила еще одно подтверждение, что само по себе имеет научную ценность. Реально проблема возникает тогда, когда следствие самых надежных теорий не подтверждается в опыте, или когда в результате наблюдения получается результат, удивительный с позиции здравого смысла. Об этом хорошо говорит Жолио-Кюри. Следует учесть, что экспериментальное опровержение теории само по себе редко приводит к отказу от теории и появлению новых идей. Ведь теория опровергается, все же, не экспериментом, а лучшей теорией. Результат опровергающего эксперимента подвергает сомнению старые идеи, но сам по себе не ведет к появлению новой. Странная проблема всегда связана с удивлением. Почему это так, если этого никто не предполагал? Ответ на странную проблему дополняет существующую картину мира, но как правило, ее не меняет. Ну скажем, открытие Рентгена — это было замечательное открытие, но оно радикально не изменило представление о шкале электромагнитных волн. За фиолетовой границей оптической части спектра, и даже за границей ультрафиолетовой области, обнаружились области еще более коротковолнового электромагнитного рентгеновского излучения. Открытие рентгеновских лучей было удивительным. Настолько удивительным, что великий физик Уильям Томпсон, которому в 1892 году королева Виктория пожаловала пэрство с титулом лорд Кельвин, по реке Кельвин, протекающей мимо университета Глазго. Так вот, Уильям Томпсон даже объявил вначале рентгеновские лучи тщательно разработанной мистификацией. Но открытие Рентгена не вступает в явное противоречие с установившейся теорией, и быстро, в конце концов с восторгом было принято учеными. Соломон Аш провел эксперимент, результаты которого противоречили здравому смыслу. На слайде показаны три отрезка разной длины. Испытуемых сажали в кружочек, показывали эти отрезки и просили сказать, какой из них соответствует отрезку слева. Ну, на самом деле, это ведь очевидно видно, даже вот на слайде, но сажали восемь испытуемых, а первые семь испытуемых, которые начинали говорить, выступали в сговоре с экспериментатором и показывали не на ту линию. Оставшийся восьмой, выслушав семь человек, более чем в 60% случаев соглашался с мнением группы, хотя видно, очевидно, что это не так. Мнение группы определяло то, что он непосредственно видел. Более того, когда ему объясняли результаты эксперимента, а потом просили выйти, рисовали новые три отрезка, снова сговаривались с оставшейся группой, его снова приглашали, он садился, и группа опять говорила не то, а он опять соглашался с группой. Ему говорят: ну почему? Ведь все же тебе объяснили. Он отвечал: да, но откуда я знаю, группа сейчас правильно говорила или нет. И это при том, что он непосредственно видел. Этот эффект получил название конформности. Проведено огромное количество исследований, подтверждающих существование этого эффекта. Я думаю, что каждый из вас может вспомнить свои ощущения, ну скажем вот, в школе. Решаем контрольную по алгебре, и решают по колонкам — эта колонка решает первый вариант, эта колонка — второй вариант, и так далее. И вот, допустим, вы решаете контрольную по алгебре, вы решили, ну в общем, вы уверены, что вы решили правильно, но на всякий случай спрашиваете соседа спереди и соседа сзади об ответе на задачу. Оба дают другой и одинаковый ответ. Ну наверняка бы вы стали пересчитывать, хотя до этого были уверены, что правильно решили. Вот это есть конформность. Такие исследования остаются в истории науки, но они сами по себе не продуцируют поиск идей, то есть поиск ненаблюдаемых причин, объясняющих эти явления. Дальнейшие исследования направлены на то, в каких условиях проявляется этот феномен, у каких людей он проявляется чаще, и так далее. Феномен конформности впечатляет, о нем часто рассказывают в средствах массовой информации, он породил океан исследований, но он не повлиял на создание теории восприятия. Почему такие проблемы менее сильны? Ведь любое явление может быть объяснено тысячами разных способов. На стадии формирования идеи объяснения нетривиального результата нет критерия, какая идея предпочтительней. В сильной проблеме он есть. Зачастую строятся разные объясняющие теории, но реально, странная проблема становится сильной, когда предложенное объяснение вступает в противоречие с наличным знанием. Поэтому чем неожиданнее, чем контраинтуитивнее объясняющая идея, тем она предпочтительнее. В конце 50-х годов Нильс Бор после доклада великих физиков Гейзенберга и Паули произнес фразу, ставшую классической: «Все мы согласны, что ваша теория безумна. Вопрос, который нас разделяет, состоит в том, достаточно ли она безумна, чтобы иметь шанс быть истиной. По-моему она недостаточно безумна для этого». Часто бывает, что проблема вообще не поставлена. Студенты-психологи часто пытаются рассказать мне о своем исследовании. Я сразу спрашиваю: какую проблему вы решаете? Они обычно называют тему своего исследования. Ну например: «Особенности когнитивной и эмоционально-волевой сферы у геймеров-подростков». Я спрашиваю: а проблема-то в чем? Что в вашей теме вы видите как невозможное с точки зрения логики или наличных знаний? Что противоречит какой-нибудь теории или здравому смыслу? Студенты, как правило, теряются, и не знают, что сказать. Они ищут не неведомое, а неизвестное. Если проблема не поставлена, то она не может быть решена. Это значит, что в исследовании могут появиться новые данные, но не могут появиться новые идеи. Поясню. Пусть студент изучает геймеров-подростков и обнаруживает, что у них снижена потребность в общении и они обладают большей скоростью реакции. Замечу, что результаты подобных исследований зачастую противоречат друг другу и плохо реплицируются. Даже если результат статистически значим, это значит лишь то, что мы имеем право эту гипотезу не отбрасывать. В науке нельзя верить в абсурд, даже если этот абсурд статистически достоверен. Поэтому требуется еще объяснение этого результата. Однако, объяснить можно все, что угодно. Как я уже сказал, любое явление может быть объяснено тысячами разных способов. В случае с геймерами объясняем: они потому и уходят в компьютерные игры, что им не нужно реальное общение; обладая хорошей реакцией, они успешнее в играх, а это увеличивает их мотивацию к игре. А если получилось наоборот? Нет проблем. Объясняем: они не могут удовлетворить свою потребность в общении в реальности, поэтому уходят в виртуальное общение с другими геймерами. Медленная реакция затрудняет им решение игровых задач, а если бы они легко справились с этими задачами, им было бы не интересно. Если нет решаемой проблемы, то и нет новых идей.
