0:00
[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА] В заключение
я хотела бы обратить внимание на одну сложнейшую методологическую проблему,
которая возникла в связи с «Общей теорией занятости, процента и денег».
Я имею в виду проблему редукции микро- и макроподходов,
то есть проблему соответствия макроэкономики и микроэкономики.
Суть проблемы заключается в том, можно ли объяснить
вот эту качественную особенность экономики как целого, о котором,
собственно говоря, и шла речь в «Общей теории занятости, процента и денег»,
основываясь на привычных поведенческих гипотезах — на гипотезах рациональности.
Почему это так важно?
Это важно потому, что микроэкономика основана на
внятных строгих гипотезах,
как себя ведет рациональный экономический субъект.
Этот рациональный экономический субъект, разумеется,
руководствуется собственными предпочтениями и так далее и так далее.
Но существуют некоторые общие, так сказать, незыблемые правила о том,
что этот экономический субъект все-таки действует в рамках имеющихся
у него ограничений, для того чтобы максимизировать, условно говоря,
свою целевую функцию; что он не поступает глупо; что он ну,
конечно, что-то знает, а что-то не знает, но тем не менее он использует то знание,
которым он располагает, вполне разумным образом.
И вот здесь как бы возникает некоторая, так сказать, проблема.
Проблема заключается в том,
что нам трудно объяснить логически, строго,
трудно перейти от рационального поведения индивида на микроуровне (вот на этом
уровне) к тому, что в экономике в целом возникают такие явления, как безработица.
Каким-то образом, видимо,
надо менять эти поведенческие гипотезы.
Надо вводить в условия,
в которых работает этот самый индивид, дополнительные факторы, ну,
например фактор неопределенности, ожидания и так далее и так далее.
И вот это большущая проблема.
Вообще, надо сказать, что все, почти все теоретические
дискуссии, которые были вызваны Кейнсом,
его критикой, его последователями, его критиками,
последователями и так далее, так или иначе упирались вот в эту проблему.
И эта проблемы до сих пор оказывается одной из очень существенных.
Ну я уже неоднократно упоминала парадоксы микро и макро,
когда увеличение сбережений приводит к тому,
что вы на самом деле не увеличиваете свои сбережения, потому что ваш доход падает,
или когда снижение заработной платы вовсе не способствует тому,
что вас смогут нанять, а скорее всего вас, наоборот, уволят.
И так далее и так далее.
Проблема вот этой вот ликвидности для всех и ликвидности для одного,
то есть это все проблемы, которые связаны с представлением о том,
что экономика в целом устроена гораздо более сложным образом,
чем сумма действий отдельных индивидов.
И вот это вот внимание к тому, что экономика есть сложная система,
сложная система взаимодействия, это вот понимание этого ну,
как мне кажется, такой тенью ложится
на все последующее развитие экономической теории.
И в связи с этим возникает еще один вопрос, который можно отнести к области
методологии, это вот макроэкономика в том виде, в котором она здесь предложена,
является она индуктивной или дедуктивной наукой?
Ведь вот эти вот функции, о которых мы говорили, они, собственно говоря,
получены ну отчасти Кейнсом они были получены на
основании его представления о поведении отдельных людей,
но в принципе эти функции (в той мере, в которой они уточнялись и
так далее) отражали в общем фактическую сторону дела, они были эмпирическими.
И вот эта вот тоже какое-то такое, я бы сказала,
не совсем проясненная ситуация: макроэкономика в том виде,
в котором она вот предложена Кейнсом и его последователями, это что?
Это индуктивная наука или дедуктивная наука?
Если она дедуктивная наука, то тогда ее выводы должны быть получены строго
логически, исходя из гипотез индивидуального поведения.
Теперь я перехожу к кратким выводам по поводу теории
Кейнса и кейнсианства в целом в том виде,
в котором оно сложилось в первые, я бы сказала,
20 лет после выхода «Общей теории занятости, процента и денег».
Как мы, я надеюсь, уже установили, значение наследия Кейнса выходит
далеко за рамки экономической теории, оно выходит за рамки экономической науки,
оно распространяется на наше видение социально-экономических процессов.
Тезис об отсутствии механизма саморегулирования капиталистической
экономики означал разрыв не только с классической традицией,
но и с целым комплексом представлений,
которые лежали в основе классической теории, ну и отражали то,
что происходило до XX века, в XIX веке.
Идеи и сама даже практическая
деятельность Кейнса оказали влияние на формирование современных
общественных приоритетов: важности того,
чтобы в стране не было бедности; чтобы был высокий уровень занятости и так далее.
Ведь этого ничего раньше не было.
Более того, его идеи, его деятельность способствовали
также утверждению мнения о необходимости
и возможности борьбы с недугами экономическими
и социальными, с возможностями осуществления политики,
которая, соответственно, указана приоритетом.
И это означало в том числе и признание совершенно особой
роли государства в современном мире и его ответственности перед обществом.
Теперь не возникает никакого сомнения ни у кого в том,
что государство должно отвечать за уровень занятости,
а не только за стабильность цен, как требовалось еще в XIX веке.
Уровень занятости и уровень бедности — это сфера
ответственности государства, а не только отдельного человека.
Оптимизм вот Кейнса, который считал, что возможно,
нужно и возможно, подкреплялся его теорией.
И центральной темой этой теории была идея о том,
что безработица является
тем феноменом современной денежной экономики,
которая в значительной степени связана с неопределенностью,
с нашим несовершенством знания,
с ограниченностью знания у экономических субъектов и так далее.
Дальше.
Кейнс, ну в силу специфики, возможно, даже своей собственной личности,
делал выбор между строгостью теории и правдой жизни.
И все-таки он сделал выбор в пользу правды жизни,
и отчасти следствием этого выбора была такая странная структура его работы.
Странная, потому что недостаточно строгая, и странная,
потому что очень увлекающая читателя и убедительная.
Вот эта такая, ну я бы сказала, необычная ситуация.
И он ведь не только «порвал», критиковал классическую теорию,
он в общем предложил нам и новый взгляд на экономическую проблематику и,
соответственно, новые методы решения новых проблем.
Не являясь такой строгой логичной системой,
его теория тем не менее стала той основой, на которой выросло
огромное и очень влиятельное, и в то же время очень многоликое направление,
которое мы сегодня называем кейнсианством, и которое до сих пор, пусть не в том виде,
в котором оно существовало в 40-е, в 50-е, 60-е годы,
но тем не менее в некотором таком преображенном виде
играет немалую роль и сегодня на арене борьбы в рамках
экономической науки и экономической теории.
[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
Vladimir AvtonomovProfessor, Head of
Oleg AnanyinProfessor
Natalia MakashevaProfessor
