[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] У всей этой культуры, всего этого искусства есть несколько особенностей. Одна из тех, которые всегда, почти всегда не совсем правильно понимается окружающим миром. Вот есть такое представление о том, что якобы ислам запрещает изображение живых существ. Это такой примитивный подход. Что существует на самом деле? На самом деле ислам как очень строгая монотеистическая религия считает невозможным рассказывать о священной истории, изображая ее, изображая пророков, изображая людей, в делах которых главной является воля Аллаха, потому что Аллах един, единственный, он непостижим вот такими изобразительными чертами. Поскольку одним из главных принципов ислама и таких эмоциональных принципов ислама является тот же самый, который выражен в библейской заповеди, — не сотвори себе кумира. Нельзя поклоняться идолам и нужно всячески опасаться того, чтобы что-то превратилось в идола. Поэтому исламский взгляд на христианскую культуру, где много икон, он такой очень обвинительный, потому что икона может, согласно мусульманскому представлению, превратиться в идола, и люди начнут просто сами поклоняться не Богу, а вот замещая его какими-то изображениями. Это очень опасно, это очень большой соблазн, и мы знаем из истории религиозных течений, что соблазн такой есть, поэтому для ислама в религиозной сфере изображения, священные истории через фигуры и в изобразительном виде, рассказ о священной истории, изобразительно он неприемлем, опасен. И вот как это происходит на самом деле? Это не означает, что нет изображений, они есть, они просто должны располагаться там, где им должно быть. Есть несколько текстов, которые, собственно, содержат всю мудрость, связанную с этим. Нигде в Коране никаких запретов на самом деле нет. Есть хадис. Хадис — это рассказ о высказываниях Мухаммеда. Пророк Мухаммед говорил о том, что тяжелее всех во время Страшного суда придется художникам, муссауэрам, скорее, не художникам, а тем, кто делает скульптуры, потому что они создали фигуры и они этим подражали Богу, который создал человека, мы про это говорили, лепил из глины, создал из глины. Вот тогда им скажут — раз вы создали, теперь вдохните в них жизнь так, как Бог вдохнул жизнь в то, что он создал. Они не смогут. То есть художник — это гордыня, изображать существа живые — это значит, пытаться уподобиться Богу, создавать человеческими руками то, что должен создавать только Бог, и вот это очень большой проступок. Но это такая общая теория, которая лежит в основе ограничения изобразительных средств искусства, связанного с религией, но у него есть дальше история, которая разъясняет, как на самом деле в такой ситуации поступать. Есть прекрасная история про Мухаммеда и его любимую жену Айшу, молодую жену. Однажды он пришел к ней в палатку, а она повесила у входа в палатку такие расшитые парчовые ткани, скорее всего, какие-нибудь сасанидские ткани с фигурами, с изображениями, очень так все замечательно, какие-то там стояли воины. И Мухаммед сказал, что не входят ангелы в дом, где есть изображения, и ушел. А она поняла его и потом взяла, сняла эти занавески, разрезала их и сшила из них подушки, бросила эти подушки на ковер, на пол. Мухаммед пришел и нормально сел, это было нормально. Когда если висит перед вами изображение, оно действительно как бы идол, если это на подушке, на которую вы садитесь, которую попираете ногами, если изображение где-то там в бане, то нет никакой опасности того, что это станет вашим идолом, тогда это можно. И поэтому для разных бытовых нужд, и вот у нас здесь в коллекции очень много разных скульптурных изображений, которые употреблялись абсолютно в быту. Это водолеи, в которых мыли руки во время еды и пиршеств, и они идолами стать не могут, хотя иногда, есть и примеры того, как они идолами становятся, но тогда это можно использовать. Пример того, как становятся идолами. Вот у нас есть замечательный орел, стоит в первом зале, орел изготовленный, скорее всего, в Ираке, где-нибудь в IX веке, с инкрустацией прекрасной. Это водолей, из которого лили воду на таких пирах. Он долго путешествовал, попал через Иран на Кавказ, на Северный Кавказ, его последнее пребывание было на Северном Кавказе, где один из кавказских тейпов сделал их его свои символом, его сначала подвешивали, потом насаживали на шест, и он был как бы таким знаменем, как бы идолом целого клана людей. Вот как раз такой вполне показательный пример того, как такие изображения могут таки вдруг превратиться в то, чем они не должны быть, и начать заменять или теснить такую чистую монотеистическую веру. Есть еще один рассказ, он восходит к ибн Аббасу. Ибн Аббас шел как-то по Медине и увидел человека, который что-то рисует, на песке просто рисует, и он сказал ему: «Разве ты не знаешь, что пророк говорил о том, что нельзя делать, на Страшном суде художников спросят. Впрочем, — сказал ибн Аббас, — если ты уж не можешь не рисовать, то рисуй дерево, не рисуй живых людей, рисуй дерево». И это стало как бы символом такого — рисуй дерево. Деревья, пейзажи появляются в таком раннем мусульманском искусстве достаточно часто, как бы заменят собой, вот людей нет, а сады есть. И уже и сами сады, живые сады, потом с картинок переходят в жизнь и становятся частью тоже искусства. Сад живой, перекликающийся с раем, это тоже часть мусульманского искусства, один из таких жанров исламского искусства. Когда мы говорим об этом, не изобразительность, то, конечно, лучше всего употреблять термин «иконоборчество», и если мы не будем говорить о запрете там чего-то, а просто скажем иконоборчество, то становится достаточно ясно, потому что точно такое же отношение, настороженное отношение, к изображениям в религиозном нарративе, оно присуще многим религиям. Примерно в то же время, когда создавалось мусульманское искусство, в Византии господствовало столетие иконоборчества, а именно идея того, что иконы не должно употреблять, они отвлекают человека от истинной религиозности. Иудаизм не изображает живых существ, это тоже очень строгий монотеизм. Протестанты тоже выступали против изображений в церквях, а мы знаем множество историй, как протестанты в Голландии, Великобритании уничтожали даже изображения Девы Марии в церквях, потому что это как бы нарушало правильную систему религиозных ощущений.
