Итак, какие новые направления появляются по мере того, как в послевоенном мире очень медленно, но устойчиво наблюдается некая стабилизация, прежде всего экономическая и политическая, по мере того, как отчетливо проявляются новые политические силы на международной арене. Я хотел бы привлечь вновь ваше внимание к тому, что и победителям и побежденным, как мы уже могли убедиться, приходится теперь считаться с тем, что у Советской России, — а теперь это уже Советский Союз, молодой, только что созданный, провозглашенный, ищущий свой формат, во внутренней политике многое уточняющий, — на какую роль претендует СССР и что он в этой связи готов сделать. Советский Союз никак не скрывает и не пытается спрятать, сделать какой-то тайной свои устремления быть центром мировой пролетарской революции и инициатором этого процесса. Много споров существует вплоть до сегодняшнего дня, что определяло это направление: политика большевиков делает Коминтерн своим проводником этих идей в мире или Коминтерн во многом определяет государственную политику Советского Союза. Этот спор можно продолжать, он не столь важен для нашей общей темы, но хочу привлечь ваше внимание к тому, что действия советского государства, в сотрудничестве с Коминтерном осуществлявшего внешнюю политику, очень внимательно изучались внешним миром и многие политики того периода подчеркивали, что нельзя недооценивать мощь международного коммунистического движения, соединяемую с возможностями нового центра силы в лице Советского Союза. Очередь действительно стояла за мировым капитализмом, гроб, который мы видим с вами на этом, достаточно символичном, слайде показывает, как собираются поступить большевики и коммунисты из разных стран с мировым капитализмом, с империализмом, что его ждет. А между тем на международной арене происходила довольно серьезная перегруппировка. Прежде всего потому, что начинали и вновь обсуждаться и даже в какой-то степени реализовываться давние мысли относительно и разоружения, чему была свидетельством Вашингтонская конференция, хотя не реализовавшая до конца эту идею, но все-таки наметившая какие-то ее параметры и теперь новый пакт Бриана — Келлога, который призывал к ограничению вооружений, даже к какой-то степени к разоружению и уж точно символизировал собой стремление ведущих европейских стран отказаться от войн как инструмента разрешения международных конфликтов, международных споров и так далее. Это все было очень традиционной интерпретацией давних идей, но надо сказать, что на той демократической волне, которая характеризовала развитие прежде всего европейских государств, — а я напомню, что после Первой мировой войны на смену трем республикам пришло постепенно 13 в европейском регионе, — и тем не менее новые свободы, которые, очевидно, стали реализовываться в этих новых, да и в старых, прежних государствах: свободы, более широкое избирательное право, какие-то права национальных меньшинств, — они, вместе с тем, расшатывали и представление о том, какую роль должно в целом играть государство. И вот переоценка роли государства в новых условиях, стремление с одной стороны сделать его более сильным, а с другой стороны — отказаться от прежних, привычных, но явно устаревших догматов в сфере экономики, государства и частной собственности, в сфере национальных отношений: что такое нация, где пределы развития ее интересов и так далее, — все это приводит к тому, что на политическую арену и с тем самым на международную арену выходят новые политические силы. Это партии, которые формируются частью из прежних политических руководителей, которые хорошо нам известны по социал-демократическим движениям, по другим политическим организациям. Часто это и новые политики, которые главной своей задачей утверждают защиту национальных интересов, абсолютизируя их. Такими двумя самыми известными партиями, но они далеко не единственные на этом направлении, становятся итальянские фашисты, — перед вами знаменитый марш итальянских фашистов на Рим, — и к 1922 году они приходят к власти в Итальянском королевстве, и новая сила, которая только-только начинает свое развитие вслед за итальянскими фашистами, это Национал-социалистическая рабочая партия Германии, германские фашисты, как принято называть их в нашей традиции. В 1923 году они тоже предпринимают, как мы с вами помним, попытку захвата власти, неудачную. Впоследствии, используя парламентские процедуры, они добиваются своих целей. Нельзя сводить все перемены, бурные перемены, достаточно масштабные, которые происходят в мире в межвоенный период, только к вопросам политики, экономического противостояния или вопросам колониального управления. Конечно, жизнь шла и на других направлениях и она развивалась очень активно, очень бурно. В качестве маленького примера: первый приезд англичанина, но при этом американского гения кино Чарли Чаплина в родной до поры до времени для него Лондон, возвращение его на историческую родину. Представьте себе популярность и искренние чувства людей, для которых Чарли Чаплин является своеобразным символом того, чего может добиться маленький человек. Такие настроения тоже очень сильны, не только в европейском обществе, и они становятся все более важными, когда мы говорим о социальных процессах в межвоенный период. Надо помнить также о том, что в межвоенный период, в это первое десятилетие послевоенное необыкновенное значение приобретают и нетрадиционные игроки. Когда мы говорили о пробуждающемся, бурном развитии на Востоке, мы почти не упомянули одно из немногих самостоятельных, пусть условно, но все-таки самостоятельных государств Востока — Китай. Пройдя через Синьхайскую революцию 1911 года, став невольным и пассивным участником Первой мировой войны, Китай ничего не приобрел от нее, наоборот — потерял контроль над целым рядом направлений развития своей экономики и политики в большой степени. Первое послевоенное десятилетие — период необыкновенной активизации политических, экономических, социальных процессов в Китае. На первое место выходит Национальная партия, Гоминьдан. Ее лидер, впоследствии — известнейшая фигура мировой политики, Чан Кайши, очень нацелен на то, чтобы утвердить Китай, по мере того, как он его сплачивает, соединяет в рамках единого централизованного государства, на международной арене не в качестве придатка европейских метрополий, каким он являлся в начале ХХ века, мы помним его разделы, попытки его подчинения, — но сделать его значимой силой во многих процессах. Не скажу — антагонистом, но серьезной оппозицией этим попыткам является, — здесь мы должны вспомнить вновь о программе, о стратегии развития, которую предлагает в том числе и восточным народам Коминтерн. Вот результат действий Коминтерна на Востоке: молодой, мало кому известный, далеко не единственный из руководителей коммунистической партии Китая, Мао Цзэдун. Я сознательно выбрал этот его портрет, вы не сразу, может быть, даже его узнали, гораздо более известен его классический портрет, до сих пор висящий на воротах Запретного города в Пекине. Но мы должны помнить, что Китай в это время становится центром очень сумбурных, очень активных процессов, когда внутренняя политика различных политических сил в Китае прямо воздействует на международные отношения. Китай становится привлекательным объектом экспансии соседней империи, которая теперь, как мы уже только что убедились, не просто претендует на такое звание, но действительно становится все более влиятельной политической силой на международной арене и она, обращая свой взор на Запад, — для нее это Запад — понимает, что, вслед за уже подчиненной, принадлежащей ей на правах колонии, Кореей, она может попытаться осуществить свою экспансию в тот район Китая, который в перспективе сможет стать плацдармом для выяснения отношений с другим западным соседом, с СССР. В 1931 году, к концу этого первого десятилетия послевоенного развития, Япония начинает свою экспансию на этом направлении и создает там в довольно короткие сроки марионеточное государство Маньчжоу-го с перспективой создания следующего государства, Монгол-го, об этом мы еще будем говорить. А пока Маньчжоу-го, — вот момент подписания соглашения между правительством Китая и японским правительством о создании этого государства, как отвоеванной территории, — это действительно очень серьезная заявка на то, что Япония пытается распространить, как говорится в ее внешнеполитической официальной концепции, "божественную власть императора" на весь мир, но пока, до поры до времени, — на сопредельные государства. Китай — единственная территория из сопредельных с Японией, которая не контролируется по-настоящему никакой европейской метрополией, поэтому экспансия туда не создаст коллизии, противостояния с традиционными европейскими державами. Япония пока не решается на это, но создать свою марионетку и тем самым не только утвердиться в этом регионе и получить колоссальную экономическую подпитку из этого очень развитого, пожалуй, самого развитого региона Китая, но и продемонстрировать всему миру то, что она готова стать по-настоящему империей со своими подданными, колониальными владениями, она уже готова, она уже политику эту начинает осуществлять. С этим мирятся все, включая единственного регулятора международного, который, в принципе, должен был бы противостоять Японии, должен быть последовательным в реализации своего устава, принципов лежащих в основе этого устава — Лиги Наций. Никакие окрики, отповеди со стороны Лиги Наций не последовали. Маньчжоу-го утверждается как марионеточное государство и становится новой точкой конфликта, а в самом ближайшем будущем — еще и местом, где начнется, как мы убедимся в этом в наших последующих лекциях, Вторая мировая война. Итак, подводя итог, мы можем считать первое послевоенное десятилетие временем очень мощных подвижек, очень масштабных подвижек, временем появления новых государств. Некоторые — восстанавливали свою государственность, некоторые — создавали ее на пустом месте, заново. Временем огромных ожиданий многочисленных народов как Запада, так и Востока и временем появления новых центров силы, какими являлись и Советская Россия, СССР и достаточно амбициозные европейские государства, которые в основу своей теперь внешнеполитической деятельности кладут принципы непривычные, необычные во многом, основанные прежде всего на приоритете, на абсолютизации национальных интересов — за счет и даже вопреки сплошь и рядом интересам других стран. О том, как развивались события в следующем десятилетии в межвоенный период, мы поговорим в другой раз.
