0:13
Диаграмма, которую мы с вами обсуждали в предыдущем ролике,
на которой видна взаимосвязь между благосостоянием и
качеством экономических институтов, может быть подвергнута критике.
Действительно, когда мы смотрим на этот график,
где по горизонтальной оси отложен индекс защиты прав собственности,
а по вертикальной оси мы видим валовой внутренний продукт на душу населения,
возникает искушение объяснить этот график следующим образом.
Возможно, уровень защиты прав собственности, то есть уровень качества
института, определяет экономическое благосостояния той или иной страны.
Однако, и возможна и иная, противоположная логика – логика того,
что не институты влияют на экономическое развитие,
а наоборот, экономика становится движущей силой институциональных изменений.
Именно в этом заключается гипотеза модернизации,
и экономисты – сторонники этой гипотезы – утверждают, что институты защиты прав
собственности появляются в результате экономического развития.
Если в основе институциональной гипотезы лежит предположение, что институты
определяют экономический рост, то гипотеза модернизации – это гипотеза,
согласно которой экономический рост определяет институты.
Какая из этих двух гипотез может быть названа ошибочной?
Для ответа на этот вопрос необходимо определить направление
причинно-следственной связи между институтами и развитием.
В естественных науках, например, в физике или медицине можно было бы
решить эту проблему с помощью контролируемого учёными эксперимента.
В общественных науках,
напротив, в абсолютном большинстве случаев контролируемые эксперименты,
эксперименты на людях невозможны, особенно в случае межстрановых сопоставлений.
Соответственно, экономисты в этой ситуации часто прибегают к
так называемым «естественным экспериментам», анализируя их последствия.
Экономисты пытаются пользоваться тем,
что разделение стран на определённые группы происходит более-менее случайно, и
это часто происходит под действием внешних и независимых от участников обстоятельств.
В качестве такого примера можно было бы назвать разделение Кореи на
две страны с разными институтами.
При этом все прочие факторы, такие как географические факторы,
факторы культурные, языковые, остаются в этих странах практически одинаковыми.
Другой, гораздо более масштабный и интересный для анализа пример
представляет собой процесс колонизации европейцами Америки, Африки и Азии.
Европейские страны активно вошли в процесс колонизации, начиная с самого
начала XVI-го века: в первую очередь, Испания, Англия, Франция и Голландия стали
осваивать новые территории как в Америке, так и в Юго-Восточной Азии и в Африке.
Соответственно, в некоторых колониях европейцы селились в больших количествах
и устанавливали институты, которые выгодны для экономического развития колоний,
причём долгосрочного экономического развития.
Прежде всего они инвестировали в институты защиты прав собственности и
гарантий исполнения контрактов.
Для них такие инвестиции были очень важны, потому что, прежде всего, они
сами ожидали получить долгосрочную выгоду от этих институтов.
Ещё раз: ровно потому, что сами селились в больших количествах на этих территориях.
Напротив, в других колониях европейцы не селились в больших количествах,
а устанавливали временное управление.
Как правило, это происходило под властью военных или
специально учреждённых компаний, таких, например,
как Британская Ост-Индийская компания, которая управляла индийскими колониями.
Соответственно, в таких колониях устанавливались совсем другие институты,
и эти институты не способствовали устойчивому экономическому росту и
были нацелены прежде всего на извлечение прибыли от эксплуатации как ресурсов,
так и человеческого капитала.
Еще раз: европейцы не планировали селиться в этих регионах,
в этих территориях надолго.
Соответственно, они создавали не долгосрочные институты,
способствующие экономическому росту,
а институты, которые позволяли им быстро извлечь прибыль из этих территорий.
Соответственно, институты закреплялись и оставались очень устойчивыми даже
после обретения этими колониями статуса независимости.
Почему мы говорим в данном случае о «естественном эксперименте»?
Исследователи показывают, что число европейских поселенцев, а, следовательно,
и качество, как мы показали, институтов, зависело от внешних случайных факторов.
Такими случайными факторами были,
например, распространённость инфекционных болезней.
Так, европейцы селились в регионах с климатом,
который был относительно похож на европейский, например, в Канаде,
и не селились в тропическом климате с болезнями, от которых у
них практически не было иммунитета, например, в странах Центральной Африки.
Тогда схема «естественного эксперимента» выглядит следующим образом.
Уровень тропических болезней, таких,
например, как малярия и лихорадка, определяет то, какую стратегию,
с точки зрения поселения, выбирают европейские колонизаторы.
Выбранная ими стратегия, а именно: либо стратегия оставаться длительным образом
в большом количестве на этих территориях, организовывать свои поселения,
либо с помощью посреднических компаний выкачивать природные и
человеческие ресурсы с этой территории – выбор между этими двумя стратегиями
определял выбор институтов, которые создавались европейцами в этих колониях.
Эти институты прошлого,
как выясняется, существенным образом определяют институты дня сегодняшнего.
А сегодняшние институты определяют, в свою очередь, экономический рост.
На картинке, которую вы видите у себя на слайде,
вы видите эмпирическое подтверждение обсуждённого нами сюжета.
Мы видим, что в тех странах, где была высока смертность среди
европейских поселенцев-колонистов, установились худшие институты,
чем в тех странах, где смертность была относительно невысокая и где
колонисты принимали решение о долгосрочных многочисленных поселениях и создавали,
соответственно, более демократические институты, связанные с
созданием стимулов поддержки эффективных прав собственности, защиты контрактов.
Maria YudkevichVice Rector, Associate Professor
