[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА]
[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА] Если
мы перейдем к реальной жизни,
у нас очень часто страны так же специализируются,
как специализируются между собой Робинзон и Пятница.
Вот посмотрите,
какова структура производства Китайской Народной Республики и Соединенных Штатов.
Есть какие-то виды экономической деятельности, нужные для каждой страны.
Допустим: строительство, торговля, транспорт.
Но посмотрите на промышленность и прочие виды экономической деятельности.
А прочие виды экономической деятельности: это наука, здравоохранение, образование,
финансы.
Больше половины ВВП Соединенных штатов относится именно к этим видам
экономической деятельности.
А львиная доля ВВП Китая — это промышленность.
Немного вульгализируя, можно сказать, что в Китае больше
работают руками, в Соединенных Штатах больше работают головой,
есть некое такое разделение труда.
После чего они так же, как Робинзон и Пятница, меняются результатами своего
труда и осуществляют некую такую международную кооперацию.
Эта кооперация стала столь глубокой, что известный американский
экономист и историк Найл Фергюсон придумал даже такой шуточный термин Chimerica.
То есть смесь двух слов: China и America как некий конгломерат,
некое объединение таких разных с
географической и политической точки зрения стран, вот.
И в Чимерике два участника очень здорово друг друга дополняют.
Китай работает руками, экспортирует результаты своего труда в
Соединенные Штаты, соответственно, Соединенные Штаты являются крупным
импортером и рынком сбыта для китайских товаров.
Обратите внимание, если Китай экспортирует в Соединенные Штаты товара, допустим,
на 100 долларов, а взамен импортирует из Соединенных Штатов товара на 20 долларов,
то получается, что у китайцев остается еще 80 долларов.
Эти 80 долларов в реальности не зарыты под Великой Китайской стеной,
а лежат в каком-нибудь американском банке.
То есть получается, что если Китай экспортирует в Штаты значительно больше,
чем Штаты экспортируют в Китай, то вот эти лишние доллары, заработанные китайцами,
могут стать инвестициями Китая в американскую экономику.
Они могут лежать в американском банке,
на них могут быть куплены американские ценные бумаги.
Ну и у Китая крупнейшие золотовалютные резервы в мире,
то есть у Китая огромное количество американских долларов.
Можно сказать, что Китай — это крупнейший инвестор для экономики Соединенных Штатов.
Кстати говоря, если есть такой огромный инвестор, то получается,
что на финансовом рынке Соединенных Штатов очень много денег.
Эти деньги очень доступны, очень дешевы, кредит стоит дешево,
и в результате создается долгосрочное давление на процентные ставки.
Поэтому странным образом американцы часть вины за мировой финансовые кризис пытались
переложить именно на Китай, который, по их мнению, опускал уровень процентных
ставок Соединенных Штатов за счет вот такой вот экономической кооперации.
Кстати говоря, кто в Чимерике больше выигрывал от кооперации?
Опять же, по мнению Соединенных Штатов, они оказались чуть ли не
проигравшей стороной в результате и получили вот этот ипотечный кризис,
связанный с тем, что процентные ставки были низкими, соответственно,
как мы с вами раньше говорили, было выгодно покупать квартиры.
Соответственно, спрос на квартиры в Соединенных Штатах повышался и росли цены.
Этот рост цен стал уже спекулятивным,
то есть квартиры стали покупать просто для того, чтоб заработать на повышении цен,
и раздулся так называемый экономический пузырь,
который лопнул в 2007-м году и погрузил весь мир в экономический кризис.
Что получил Китай от сотрудничества?
Вот вам одна картинка.
Как выглядел Шанхай в 1990-м году и 20 лет спустя.
Так что международная торговля, разделение труда — это очень взаимовыгодная вещь.
Я не хочу сказать,
что Шанхай так расцвел исключительно благодаря торговле с Соединенными Штатами,
но какая-то доля вклада в это у международной торговли, безусловно, есть.
Если мы пришли к выводу, что международная торговля — это вещь взаимовыгодная,
то получается, что ее должно быть как можно больше.
И действительно, вот если посмотрите на этот график,
объемы международной торговли у нас, как правило, растут из года в год.
Но здесь вы можете увидеть несколько моментов,
когда международная торговля прекращала расти или даже сокращалась.
Самые сильные сокращения приходятся именно на кризис 2007, 2008, 2009 годов.
Предыдущие моменты, вот посмотрите, допустим, 70-е или 80-е годы,
тоже совпадают примерно с экономическими кризисами.
Если мы посмотрим чуть-чуть в прошлое, то мы увидим,
что во времена величайшего кризиса XX века для
Соединенных Штатов — «Великой Депрессии» — происходило то же самое.
В этот момент объемы международной торговли резко сокращались.
Почему же в момент кризиса, когда,
казалось бы, особенно полезно было бы...
выгода от международной торговли, она не растет, а сокращается.
Я могу начать объяснение с такой аналогии.
Представьте себе огромную земляничную поляну,
вокруг которой расположено множество дачных участков,
и все дачники ходят на общую поляну собирать землянику.
Предположим, что вы пришли собирать землянику и обнаружили,
что ягоды еще не дозрели.
Что делать?
Оставить их дозревать или собрать такие, как есть?
Если вокруг множество других дачников и есть угроза,
что если не сорвете землянику вы, то сорвут они,
велика вероятность, что вы будете рвать все: и зрелые и незрелые и
обходиться с этой общей земляничной поляной достаточно варварски.
Экономисты называют такую проблему трагедией общин,
когда у нас есть нечто общее, некий общий ресурс: общая земляничная поляна,
общее поле, на котором можно пасти скот, или общая атмосфера,
в которую можно выбрасывать углекислый газ и другие парниковые газы,
то каждый владелец этого общего ресурса имеет выбор: или действовать
на общее благо, или действовать в собственных эгоистических интересах.
Или оставить землянику, для того чтобы она дозрела и было лучше всем,
или сорвать и вытоптать, чтобы получить именно себе.
Или бороться с выбросами парниковых газов, пусть даже придется вводить
какие-то дорогие природосберегающие технологии, или выбрасывать,
вот, и добиться глобального потепления, каких-то катаклизмов.
Вот проблема в том, что каждый пользователь общего ресурса
зачастую выбирает свои мелкие эгоистичные интересы и жертвует общим благом, вот.
И вот в случае с парниковыми газами, видите, эта проблема,
эта трагедия общин приобрела совершенно уже глобальный характер.
Если мы посмотрим на международную торговлю как на общую земляничную поляну,
от которой хорошо всем, в момент кризиса у политиков в каждой стране есть искушение
принять краткосрочные популистские действия: изобразить видимость действий,
защитить своих производителей с помощью каких-то протекционистских мер.
То есть как раз ограничить мировую торговлю якобы для того,
чтобы создать лучшие условия для отечественных производителей.
В таком случае получается, что как раз каждый политик
в каждой стране действует на собственные какие-то краткосрочные
эгоистичные интересы и пренебрегает всеобщим благом.
И если таким образом поступают все политики, каждый думает, что если
этого не сделаю я, то это сделает кто-то другой, в результате это делают все,
и в результате во всех странах начинают вводить какие-то протекционистские меры.
Во всех странах начинают защищать отечественных производителей,
для того чтобы показать, что мы боремся с кризисом, а в результате,
вот как вы сами видите, объемы международной торговли падают, и,
соответственно, общая земляничная поляна —
международная торговля — оказывается вытоптанной.
Разумеется, в этом контексте мы можем говорить и про обмен санкциями между
Европой, Америкой и Россией.
Получается, что в данном случае опять же какие-то сиюминутные
политические интересы приводят к тому, что страдают все участники.
Если ограничивают торговлю с одной стороны Европа, с другой стороны — Россия,
от этого страдаем мы все, но эта логика — трагедия общин.
Каждый политик преследует свои узенькие,
маленькие и эгоистичные интересы.
[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА]
[ЗВУКОВАЯ_ЗАСТАВКА]
Igor KimAssociate Professor
